QRator
А вот тут дед совершенно гражданский человек. Костюм, галстук, мягкие черты лица — профессор МАИ.
В МАИ Дед организовал и возглавлял кафедру винтомоторных установок. Он писал научные работы и работал с аспирантами, с которыми щедро делился идеями. Это он, впрочем, делал всегда, на любой своей работе. Доктор наук Роман Григорьевич Перельман, соавтор Деда в некоторых научно-инженерных работах, запомнил его фразу: «Идей нам не жалко!» Я хорошо помню высокого Романа Григорьевича и его глаза за стёклами очков, он был другом семьи и моего Отца и тогда, когда Деда уже не стало. Эту знаменитую фразу он произносил с улыбкой и энергичным весельем, я думаю, воспроизводя интонацию Деда. В этих словах и в том, как их воспроизводил Перельман, ощущалась великая уверенность Деда в себе, в своей голове, в своей научной эрудиции, в своём инженерном кругозоре, в своей способности выдавать идеи — творить и создавать.
В последние годы своей жизни, после того, как кафедру винтомоторных установок закрыли, Дед был профессором кафедры конструкции авиадвигателей.
В эти годы (1964 - 1965) дед писал книгу об использовании ЭВМ в инженерном расчете - тема по тем временам очень современная, даже опережающая время. В этой книге в триста страниц множество глубоких рассуждений о профессии инженера, о философии этой профессии, а также множество остроумных мест. Книга осталась недописанной и неопубликованной.
Вот так выглядит рукопись недописанной книги.
Это последняя изданная книга Деда. Она вышла в свет уже после его смерти.
Это пропуск в поликлинику центральной больницы, так называемую ЦКБ. Я помню, это сокращение часто мелькало в разговорах взрослых, но я тогда не очень понимал, о чем они говорят. В пропуск вклеена страничка с телефонами. Коммунататор поликлиники - Г1-15-20. Регистратура текущего дня - доб.66, помощь на дому - Г-1-05-20. А на обратной стороне странички четким, ясным, чуть наклонным дедовским почерком написано: Богусл (это, наверное, фамилия врача), четн. - веч. неч. - у. Почерк у деда, кстати, не менялся с годами, в нем нет ни дрожи, ни усталости, ни изменения написания букв. Такой же решительный, энергичный, красивый.
В ежедневнике Деда за 1965 год записи идут почти каждый день, дел у него много, починить радиатор, назначить дату семинара в МАИ, «Свет-газ-Совмин», «прачешная» (пишет через «ш», так говорят по-московски), «Заказ ключи от почт.ящика», «берет», «Лене зарядить 2 касс», «Мила - чистка», «Оборонгиз- заехать днём», «выставка Рериха ул.Обуха 16, с 11—19 час»; что сделано — вычёркивает. Идут фамилии — Сурнов, это его соавтор, Крумина (Нина Николаевна Крумина — заместитель Деда в КБ Яковлева), «Остославский - ноль» (что за ноль он выставил крупному учёному, зам. начальнику ЛИИ и соседу по лестничной клетке?); идут имена — Зина (это сестра), Виктор (это шофёр и автомеханик, чинивший Деду машину, серьёзный человек, прежде работал шофёром в советском посольстве в Вашингтоне), «Белоусов - для Миши» (значит, что-то должен сделать для своего сына, моего отца). Большие имена — «Келдышу, Седову» — перемежаются с домашними: «Зине - столик». Есть там и я, маленькая подробность в бесконечном списке его взрослых дел, Дед записывает: «День рождения Алёши». Мне десять.
И всё это перемежается страницами, занятыми формулами и расчётами. Целыми страницами в своём ежедневнике в синей обложке он считает, рассчитывает, вводит коэффициенты, конструкторским карандашом рисует графики. С 12 июня — сплошные расчёты. «Даже если h очень мало и P=HoF, всё равно не может погасить все КД». Последняя запись сделана 30 июня. Остаётся 27 дней жизни.
Взгляд тяжелый и мрачный, мешки под глазами.
Обратите внимание на вязаный галстук — теперь таких не носят.
1965. Это Дед уже больной.Наверное, после первого инфаркта.
Инфарктов было три.